[mojvocrug]

В тех землях настал уже месяц расцветающей сирени.

Нездешний ветер доносил с гор запах талого снега, анемонов и весны, вступившей в свои права. Город оживал. С белых башен, уходивших белыми флагами в белое прозрачное небо, раздавались разносимые глашатаями вести о приближающемся празднике.

После никто не мог вспомнить, откуда он пришел - на Праздник Весны мог явиться любой желающий. И в каком направлении покинул город, тоже никто не успел заметить - толпа была очарована его музыкой.

Он пришел в разгар праздника. С проседью в волосах, с живыми глазами. Пришел и сказал, что хочет принять участие в турнире менестрелей. Улыбка была потрепанной, как и его одежда.

Его проводили во дворец. Турнир был частью торжества, и в нем также мог поучавствовать любой пришлый. Поначалу подумали, что у него даже нет музыкального инструмента. Но Королева кивком головы остановила собравшихся было выставить наглеца за двери стражников - праздник считался одним из главных в королевстве, и он не должен был быть испорчен.

Тогда он достал из-за одежды простенькую самодельную сопель. Поднес к губам, встретившись взглядом с Королевой.

В королевстве доселе не звучало подобной мелодии. Он рассказывал своей музыкой об океане, которому нет конца, о легкопарусных кораблях-оттаясках, равных которым еще не научились создавать, о рождающихся в это время года в горных долинах, расположенных за океаном, бабочках и о произрастающих в тех землях виноградниках и бузиновых кустах, из чьей мягкой древесины он когда-то в незапамятные времена вырезал свою сопилку, о расположенных в этих горах монастырях, где под витражными куполами и снежным крошевом выращивают шелкопрядов, о девушках, чья кожа белизной похожа на горные пики, а смех - на говор горных ручьев, о солнце, которое в той стране огромнее и ярче, - и все же умещается на ладонях в пору заката, о пряных травах, что растут только там, и о свободных птицах, что живут только там...
Рассказывал о своей родине, которую покинул мальчишкой, мечтавшим пройти перевал, переплыть океан, - и которая снилась ему каждую ночь с тех пор. Рассказывал всем и смотрел на Королеву.

" Ты можешь остаться, - думала Королева, не отведя взгляда от проворных пальцев объявших сопилку рук. - " Инструмент для тебя изготовят из ценнейшего дерева. Ты с менишь свою одежду на парадное платье. Войдешь в круг придворной знати, и равных тебе ни будет ни в соседних государствах, ни в моем королевстве."

" Рожденного в соломенной хижине не приручить петь о белых дворцах " - отвечала сопель.

Никто из придворных не сумел сказать, сколько времени он играл. Солнце поднялось высоко, когда он спрятал свою сопилку в складках одежды и двинулся к выходу, не спросив своего приза.

- Ты мог бы прославиться. Стать великим музыкантом и жить при дворе Ее Светлости, - шепнул Шут с алыми лентами в руках и проницательным взглядом. Голос его был грустен.

" Я никогда не сумел бы родиться Правителем " - кивнул в ответ Певец, покидая тронную залу.

***
В тот край снова вернулся теплый весенний ветер, бережно донес в прозрачных объятиях тонкий запах пробужденных трав, отзвуки ритмичных аккордов и отголоски радостного смеха в предвкушении празднества; бросил в лицо горсть раскрывшихся лепестков, скрылся за размытым горизонтом.
Позвал за собой.

Королева оперлась рукой о перила балкона, гранатовый перстень, отразивший лучи заходящего солнца, окрасил белый мрамор карминовыми разводами. Расплавленная сталь взгляда устремилась вслед за крылатым гонцом, к высившимся вдалеке - за пределами ее владений, за стеной старых еловых лесов - пикам, сиреневым в истончающихся лучах.
" Какую дорогу он выбрал? В чьих сердцах прорастает теперь его музыка? Кого станут чествовать на грядущем турнире? "

***
Светлый ветер прошелся по прядям волос, спутав поблекший каштан с сединой, переметнулся к раскидистым кронам, затерялся в приветливо прошелестевшей листве.
Он улыбнулся. Отчего-то улыбка началась с опущенных уголков губ, отразилась в дрогнувших морщинах, сверкнула россыпью искр в выцветающих зрачках.

Он мог бы вернуться. Снова ступить на мощеные мостовые ликующего города и принести с собой новую песню. Никто не почувствовал бы холода пальцев, ведь никто бы не стал держать за руки, не услышал бы изменившегося, хриплого голоса, ведь пела бы его сопилка, не он.
Вернуться, чтобы рассказывать о крыльях и кораблях - и смолчать о золотой дворцовой клетке.

Он любил закаты и любил вечера. Распущенные рыжие лучи заходящего солнца были похожи на пряди волос Королевы.
Удлиненные тени от деревьев успокаивающе напоминали, что время еще есть.